Глава пятая. Вайдхи-бхакти - это нитья-, а не наймиттика-дхарма

     Прежде Лахири Махашая жил в Шантипуре. У него было двое очень образованных сыновей. Старший, Чандранатха – богатый землевладелец, в свои тридцать пять лет умело вел дела по хозяйству, а также считался большим знатоком в области медицины. Он не проявлял особого стремления к духовной жизни, но, тем не менее, пользовался огромным уважением у местных брахманов. У него было много слуг, служанок, сторожей и других наемных работников, и он жил в роскоши, наслаждаясь почетом.

     Младший сын, Девидас, с самого детства охотно изучал шастры, объясняющие законы логики (ньяя-шастры) и устанавливающие правила проведения религиозных обрядов (смрити-шастры). Через дорогу, напротив своего дома, он открыл школу, в которой преподавал Веды, а также грамматику санскрита, риторику, логику и философию. Его школу посещало около пятнадцати учеников, и за свою ученость он получил титул Видьяратна (сокровищница знания).

     И вот однажды по Шантипуру прошел слух, что Калидас Лахири Махашая стал вайшнавом и облачился в одежды аскета. На речных гхатах (местах для омовения), на рынке, на улицах – повсюду только и говорили об этом.

– Наверное, он на старости лет выжил из ума. Долгое время он слыл человеком безупречного поведения, но сейчас, похоже, лишился рассудка, – рассуждали одни.

– О какой болезни вы говорите? – удивлялись другие. – Его дом наполнен счастьем, сам он – брахман по рождению, сыновья и другие члены семьи послушны ему во всем. Какие страдания могли заставить его стать нищим?

– Такова жалкая участь тех, кто повсюду носится со своей религией, крича: «Это дхарма! Это дхарма!» – заявляли третьи. 

– Калидас Лахири Махашая – в высшей степени праведная душа, – возразил какой-то благочестивый человек. – Он достиг материального процветания, а теперь в зрелые годы развил любовь к харинаме.

     Пока люди сплетничали и распускали разные слухи, кто-то сообщил об этом Девидасу Видьяратне.

     Встревоженный Видьяратна поспешил к своему брату. 

– Брат, – взволнованно заговорил он. – Похоже, что отец навлек на нас большие неприятности. Он отправился в Надию, в Годруму, чтобы поправить свое здоровье, но, видно, попал в дурную компанию. Мы не можем спокойно слушать то, что на каждом углу говорят о нем.

– Да, до меня уже дошли некоторые слухи, – ответил Чандранатха. – Наша семья прежде пользовалась большим уважением, но теперь из-за этой выходки отца нам даже стыдно показываться на людях. Мы всегда свысока смотрели на потомков Адвайты Прабху, а что сейчас скажут о нас самих? Пойдем в дом. Нам стоит посоветоваться с мамой и решить, что делать.

     Через некоторое время они уже сидели с матерью на веранде второго этажа и принимали пищу, которую подавала им вдова брахмана.

– Матушка, – осторожно спросил Чандранатха, – ты что-нибудь слышала об отце?

– А что такое? С ним же все хорошо, не так ли? Он сейчас в Шри Навадвипе и без ума от харинамы. Почему вы не привезете его домой?

– Мама, с отцом все в порядке, но судя по тому, что говорят люди, мы больше не можем полагаться на него. Более того, если мы привезем его сюда, то выставим себя на всеобщее посмешище.

     Его слова немного встревожили мать:

– С ним что-то случилось? Я недавно была на Ганге и долго беседовала с женой одного из самых известных Госвами. Она сказала мне: «Твой муж необычайно удачлив. Он снискал огромное уважение среди вайшнавов».

– Несомненно, он приобрел уважение, но ценой нашего позора, – возразил Девидас, слегка повысив голос. – Лучше бы он на старости лет оставался дома, а мы служили ему. Так нет же! Он решил опорочить нашу уважаемую семью, питаясь объедками обросших волосами попрошаек из самых разных каст. Увы, что тут поделаешь? Таковы трагические последствия века Кали. У отца такой большой жизненный опыт. Что стало с его разумом?

– Сейчас же привезите отца сюда и держите взаперти, пока вам не удастся убедить его вернуться к прежней жизни, – решительно сказала мать.

– Да, другого выбора у нас нет, – с готовностью согласился Чандранатха. – Деви, возьми с собой двух-трех человек и тайно отправляйся в Годруму за отцом.

– Вы оба прекрасно знаете, что отец меня не послушает, – возразил Девидас. – Он же считает меня атеистом. Боюсь, что он даже не захочет со мной говорить.

     Поразмыслив, братья вспомнили, что у них был двоюродный брат по матери Шамбхунатха, которого Лахири Махашая очень любил. Они долгое время жили вместе, и Шамбхунатха преданно служил своему дяде. Было решено, что Девидас отправится к отцу вместе с ним. В тот же день в Годруму послали слугу, чтобы он подготовил для них жилье в доме одного из брахманов.

     На следующее утро, позавтракав, Девидас и Шамбхунатха отправились в Годруму. Добравшись до места, они сошли со своих паланкинов и велели носильщикам возвращаться назад. В доме, где им предстояло остановиться, их уже ждал повар-брахман и двое слуг, которые прибыли туда заранее.

     Начало темнеть, когда Девидас и Шамбхунатха покинули дом и пошли в направлении Прадьюмна-кунджи. Они увидели Лахири Махашаю, который сидел на террасе Сурабхи на подстилке из листьев. Прикрыв глаза, он повторял харинаму на четках из туласи, а его тело в двенадцати местах было украшено знаками тилаки. Девидас и Шамбхунатха не спеша поднялись на террасу и в почтении склонились перед ним.

     Заслышав звуки шагов, Лахири Махашая открыл глаза и с удивлением воскликнул: 

– Шамбху?! Что привело тебя сюда? Как твои дела?

– По твоей милости у нас все хорошо, – вежливо ответил Шамбхунатха.

– Не хотите ли поесть с дороги? – спросил Лахири Махашая.

– Не беспокойся, пища и жилье у нас уже есть, – ответили они.

     В этот момент из рощи, увитой благоухающими лианами мадхави и малати, в которой жил Шри Премадас Бабаджи, начали доноситься сладостные звуки громкого киртана.

     Выйдя из своего кутира, Вайшнав дас Бабаджи с удивлением спросил Лахири Махашаю:

– Почему в столь позднее время в кундже Парамахамсы Бабаджи поют святые имена? 

     Придя туда, они увидели, что в его кундже множество вайшнавов, воспевая имена Шри Хари, почтительно обходят вокруг святого Бабаджи, и тоже присоединились к общему прославлению. Предложив дандават-пранамы Бабаджи Махашае, все сели около него. Девидас и Шамбхунатха расположились поодаль и казались двумя воронами, примкнувшими к стае лебедей.

– Мы пришли из Кантака-нагары (Каттвы), – сказал один из вайшнавов. – Основная цель нашего паломничества – получить даршан Шри Навадвипы, Шри Маяпура и осыпать себя пылью с лотосных стоп Парамахамсы Бабаджи Махараджа.

– О, я всего лишь величайший грешник, – смущенно проговорил Парамахамса Бабаджи. – Это вы пришли, чтобы очистить меня.

     Вскоре выяснилось, что все эти вайшнавы очень искусны в пении бхаджанов, прославляющих Шри Хари. Тут же принесли мридангу и караталы, и старший из них запел бхаджан из «Прартханы»:

ш́рӣ кр̣шн̣а чаитанйа прабху нитйа̄нанда
гада̄ӣ адвайта-чандра гаура-бхакта-вр̣нда

О Шри Кришна Чайтаньячандра! О Прабху Нитьянанда! О Гададхара! О Адвайтачандра! О преданные Гауры!

апа̄ра карун̣а-синдху вайшн̣ава т̣ха̄кура
мо хена па̄мара дайа̄ караха прачура

О Вайшнав Тхакур, безбрежный океан милости, прошу тебя, будь сострадателен к этой падшей душе.

джа̄ти-видйа̄-дхана-джана-маде мата джане
уддха̄ра кара хе на̄тха, кр̣па-витаран̣е

О господин, будь милостив ко мне и спаси этого грешника, опьяненного гордостью из-за своего высокого происхождения, образованности, богатства и привязанного к жене, детям и родственникам.

канака-ка̄минӣ-лобха, пратишт̣ха̄-ва̄сана̄
чха̄д̣а̄ийа̄ ш́одха море, е мора пра̄ртхана̄

Пожалуйста, избавь меня от желания наслаждаться женщинами, богатством и славой. Такова моя молитва.

на̄ме ручи, джӣве дайа̄, вайшн̣аве улла̄са
дайа̄ кари’ деха море, охе кр̣шн̣а-да̄са

О слуга Шри Кришны, милостиво даруй мне вкус к шри-наме, сострадание ко всем дживам и позволь всегда счастливо пребывать в обществе вайшнавов.

тома̄ра чаран̣а-чха̄йа̄ эка-ма̄тра а̄ш́а̄
джӣване маран̣е ма̄тра а̄ма̄ра бхараса̄

Сень твоих лотосных стоп – моя единственная надежда. Суждено ли мне жить или умереть – у меня нет иного прибежища.

     Затем вайшнавы запели полную поэтического очарования молитву, составленную Калидасом Лахири Махашаей.

мичхе ма̄йа̄-ваш́е, сам̇са̄ра-са̄гаре, пад̣ийа̄ чхила̄ма а̄ми
карун̣а карийа̄, дийа̄ пада-чха̄йа̄, а̄ма̄ре та̄рила туми 

Я тонул в океане самсары и, понукаемый майей, с рабской покорностью предавался бесполезным занятиям. Проявив сострадание, ты спас меня, позволив укрыться под сенью твоих лотосных стоп.

ш́уна ш́уна ваишн̣ава т̣ха̄кура
тома̄ра чаран̣е, сампийа̄чхи ма̄тха̄, мора дух̣кха кара дeра 

О Вайшнав Тхакур, пожалуйста, услышь меня! Я полностью предаюсь твоим стопам. Рассей же мою печаль.

джа̄тира гаурава, кевала раурава, видйа̄ се авидйа̄-кала̄
 ш́одхийа̄ а̄ма̄йа, нита̄и-чаран̣е, сампахе – джа̄ука джва̄ла

Кастовая гордость – дорога в ад, а мирская ученость – это лишь проявление  невежества. Прошу, очисти меня и вручи стопам Нитая. Пожалуйста, погаси пламя моих страданий.

тома̄ра кр̣па̄йа, а̄ма̄ра джихва̄йа, спхурука йугала-на̄ма
кахе ка̄лӣда̄са, а̄ма̄ра хр̣дайе, джагука ш́рӣ-ра̄дха-ш́йа̄ма 

Пусть по твоей милости святые имена Шри Югалы проявятся на моем языке, а Шри Радха и Шьяма войдут в мое сердце. Такова молитва Калидаса.

     Во время пения этого бхаджана все обезумели от восторга. Вновь и вновь повторяя его последние слова: «джагука ш́рӣ-ра̄дха-ш́йа̄ма – пусть Шри Радха и Шьяма войдут в мое сердце», – они начали самозабвенно танцевать. Несколько бхавука-вайшнавов даже лишились чувств во время танца. Наблюдая за происходящим и ощущая необыкновенную атмосферу, царившую вокруг, Девидас понял, что его отец слишком глубоко погрузился в поиски духовной истины и вернуть его домой будет необычайно трудно.

     Около полуночи вайшнавы, поклонившись друг другу, разошлись по домам. Попросив у отца разрешения уйти, Девидас и Шамбхунатха тоже вернулись к себе.

     На следующий день сразу после завтрака они вновь пошли навестить Лахири Махашаю. Поклонившись отцу, Девидас сказал: 

– Дорогой отец, я пришел к тебе с одной просьбой. Пожалуйста, вернись домой и живи с нами в Шантипуре. Все мы с радостью будем служить тебе. Если позволишь, мы можем построить для тебя уединенный кутир.

– Это неплохая идея, – ответил Лахири Махашая, – но там у меня не будет такой возвышенной садху-санги, как здесь. Ты же знаешь, Деви, что жители Шантипура просто безбожники и очень любят порочить других. Поэтому это не самое подходящее место для того, кто стремится к праведной жизни.

     Конечно, там много брахманов, но разум их сильно осквернен из-за общения с такими недалекими людьми, как ткачи. Изящно наряжаться, вычурно говорить и постоянно хулить вайшнавов – вот три основных занятия жителей Шантипура. Потомкам Адвайты Ачарьи пришлось вытерпеть столько унижений, что даже они под влиянием дурного общения стали едва ли не враждебно относиться к Махапрабху. Поэтому позволь мне остаться здесь, в Годруме. Таково мое желание.

– Дорогой отец, то, что ты говоришь, – правда, – согласился Девидас. – Но зачем тебе общаться с жителями Шантипура? Живи в уединении и спокойно выполняй свои религиозные обязанности, такие как сандхья-вандана. Ежедневная деятельность брахмана – это его нитья-дхарма, и таким великим душам, как ты, надлежит добросовестно исполнять свой долг.

     Лицо Лахири Махашаи стало очень серьезным, и он сказал: 

– Дорогой мой сын, все это уже в прошлом. После того как я провел несколько месяцев в обществе садху и выслушал наставления Шри Гурудева, мои взгляды полностью изменились. Теперь я понимаю, что та дхарма, которую ты называешь вечной, на самом деле временная (наймиттика). Единственная нитья-дхарма – это хари-бхакти. Сандхья-вандана, включающая повторение гаятри-мантр, и другие подобные обязанности относятся к наймиттика-дхарме.

– Отец, я не встречал ни в одной из шастр и никогда не слышал прежде такого объяснения. Разве сандхья-вандана не относится к хари-бхаджану? – удивился Девидас. – А если относится, значит это тоже нитья-дхарма. Разве есть разница между сандхья-ванданой и такими составляющими вайдхи-бхакти, как шравана и киртана?

– Сандхья-вандана, включенная в практику карма-канды, существенно отличается от составляющих вайдхи-бхакти. В системе карма-канды подобные обязанности исполняются с целью достичь освобождения. Однако практика хари-бхаджана, такая как шравана и киртана, свободна от любых корыстных мотивов. Хотя шастры и говорят о плодах слушания, повторения и других составляющих вайдхи-бхакти, это делается лишь для того, чтобы заинтересовать людей, несклонных заниматься духовной практикой. Единственный плод, который приносит поклонение Шри Хари, – это служение Ему. Главная цель вайдхи-бхакти – это пробуждение премы с помощью хари-бхаджана.

– Значит, ты все-таки признаешь, что составляющие хари-бхаджана тоже приносят побочные плоды?

– Да, но результат зависит от практикующего (садхаки), – пояснил Лахири. – Вайшнавы совершают садхана-бхакти с единственной целью – достичь совершенной стадии преданности, известной как сиддха-бхакти. Тогда как другие посредством той же практики желают обрести либо чувственные наслаждения (бхогу), либо освобождение (мокшу). Со стороны кажется, что они совершают одну и ту же садхану, но, тем не менее, есть существенное отличие, которое кроется в различии их ништхи, веры.

     Если человек поклоняется Кришне, идя путем кармы, его ум очищается, и он может обрести материальные плоды: исцелиться от болезни или достичь освобождения. Однако если человек встал на путь бхакти, поклонение Кришне дарует ему только любовь к кришна-наме. Для тех, кто следует путем кармы, соблюдение поста в экадаши – это просто способ избавиться от грехов, а для бхакт – усилить свое бхакти. Видишь, какая бездна различий!

     Однако тонкое различие в садхане, совершаемой на путях кармы и бхакти, можно осознать только по милости Бхагавана. Бхакты обретают главный плод, тогда как карми довольствуются лишь второстепенными результатами, которые можно разделить на две основные категории: бхукти (материальные чувственные наслаждения) и мукти (освобождение).

– Почему же шастры так превозносят эти второстепенные результаты? – спросил Девидас.

– Существует две категории людей: духовно пробудившиеся и духовно спящие. Шастры прославляют второстепенные результаты ради блага духовно спящих людей, ибо они не будут совершать благочестивые поступки, пока не поймут, какую выгоду это принесет. Однако цель шастр – побудить таких людей совершать благочестивые действия, способствующие их скорейшей встрече с садху, а не довольствоваться промежуточными результатами. Тогда по милости садху они узнают о высшей цели хари-бхаджана, и в них разовьется желание обрести его плоды.

– Означает ли это, что Рагхунандана и другие авторы смрити-шастр были духовно спящими?

– Нет, сами они стремились к высшей цели, но их предписания предназначались для духовно спящих.

– Почему же в некоторых шастрах приводится описание только второстепенных результатов и ни слова не говорится о главных?

– Все люди обладают разной адхикарой (пригодностью, склонностью), обусловленной влиянием трех гун материальной природы. Поэтому существует три вида шастр: саттвика-шастры, предназначенные для людей в гуне благости, раджасика-шастры – для тех, кто покрыт гуной страсти, и тамасика-шастры – для погрязших в гуне невежества, – объяснил Лахири.

– В таком случае как понять, каким шастрам следовать? И как люди с более низким уровнем адхикары могут достичь высшего предназначения?

– Люди с разной адхикарой обладают различными качествами и верой. Тот, кто в основном находится под влиянием гуны невежества, естественно будет верить тамасика-шастрам, человек в гуне страсти привлечется раджасика-шастрами, а в гуне благости – саттвика-шастрами. Человек доверяет заключениям тех шастр, которые наиболее соответствуют его адхикаре.

     Добросовестно и с верой выполняя обязанности, соответствующие его наклонностям, человек получает возможность встретить садху, общение с которыми повысит уровень его адхикары. Как только качества этого человека станут более возвышенными, в нем пробудится интерес к шастрам более высокого порядка. Мудрость авторов шастр непогрешима. Они составили их таким образом, чтобы люди, исполняя соответствующие их адхикаре обязанности, могли постепенно подняться на более высокий духовный уровень. Именно поэтому разные шастры дают разные указания. Вера в  писания – источник всего благоприятного.

     Среди шастр «Шримад Бхагавад-гита» – это мимамса-шастра, поскольку представляет выводы всех шастр, разрешает их противоречия путем логического анализа и ясно излагает всю сиддханту, – закончил свои объяснения Лахири.

– Я с самого детства изучаю шастры, но сегодня по твоей милости осознал их смысл совершенно в ином свете, – изумился Девидас.

     Немного помолчав, Лахири добавил: 

– В «Шримад-Бхагаватам» говорится:

ан̣убхйаш́ ча махадбхйаш́ ча
ш́а̄стребхйах̣ куш́ало нарах̣
сарватах̣ са̄рам а̄дадйа̄т
пушпебхйа ива шат̣падах̣

(Ш.-Б.,11.8.10)

«Подобно пчеле, собирающей нектар со всех цветов – и крупных, и мелких, разумный человек извлечет суть из всех шастр, как возвышенных, так и второстепенных».

     Прежде, сынок, я называл тебя атеистом, но теперь я больше никого не упрекаю, поскольку вера зависит от адхикары и осуждение здесь бессмысленно. Каждый действует согласно своим склонностям и со временем, когда настанет его черед, продвигается дальше. Поскольку ты знаток шастр, имеющих дело с логикой и прагматической деятельностью, твои утверждения соответствуют твоей адхикаре, и поэтому ты по-своему прав.

– До сих пор я считал, что в вайшнавской сампрадае нет знатоков шастр. Я думал, что вайшнавы – это просто фанатики, воспринимающие только один из разделов писаний, но, услышав твои объяснения, я понял, что заблуждался, – признался Девидас. – Теперь я убежден, что есть вайшнавы, которые действительно постигли суть шастр. Наверное, сейчас ты изучаешь писания под руководством какой-то великой души?

– Ты можешь считать меня фанатичным вайшнавом или кем-то еще. Мой Гурудев описал мне основные заключения шастр, и я просто пересказал тебе то, что слышал от него. Он совершает бхаджан в соседнем кутире, и если ты хочешь лично получить его наставления, то можешь задать ему свои вопросы, но только смиренно и с преданностью. Пойдем, я познакомлю тебя с ним.

     Лахири Махашая отвел Девидаса Видьяратну в хижину Шри Вайшнава даса Бабаджи и представил его своему Гурудеву. Оставив сына с Бабаджи Махараджем, он вернулся к себе и сел повторять харинаму.

– Мой дорогой сын, какие писания ты изучал? – спросил Вайшнав дас.

– Я изучил ньяя-шастры вплоть до разделов муктипада и сиддханта-кусуманджали, а также все смрити-шастры, – с готовностью ответил Девидас.

– Да, ты усердно потрудился. Скажи мне, каково заключение этих писаний?

– «Атйанта-дух̣кха-нивр̣ттир эва муктих̣ – мукти – это прекращение всех материальных страданий», – произнес в ответ Девидас. – Необходимо постоянно прилагать усилия, чтобы обрести мукти, о котором говорится в этом изречении из «Санкхья-даршана» (1.1 и 6.5). Я стараюсь достичь этого освобождения, добросовестно выполняя свои предписанные обязанности, известные как свадхарма.

– Когда-то и я, изучив все эти книги, подобно тебе стремился к мукти.

– Разве вы больше не жаждете обрести его?

– Скажи, в чем, по-твоему, заключается смысл мукти?

– Согласно ньяя-шастре существует вечное различие между дживой и Брахманом, поэтому с помощью логики трудно понять, как избавиться от страданий. Однако, согласно Веданте, мукти – это слияние с безличным, недифференцированным Брахманом, то есть достижение дживой состояния тождества с Брахманом. С этой точки зрения, мне кажется, все понятно.

– Дорогой мой, пятнадцать лет я изучал комментарий Шанкары к Веданте и несколько лет был санньяси, прилагая все усилия, чтобы обрести мукти. Долгое время я был глубоко погружен в размышления над четырьмя утверждениями, которые Шанкара считал главными афоризмами (махавакьей) шрути. В конце концов, я понял, что религиозная доктрина Шанкары была изменена его последователями, и потому отверг ее.

– Что привело вас к такому заключению?

– Очень нелегко на словах передать другим то, что осознал на собственном опыте. Как смогут они понять, если сами не ощутили этого?

     Девидас видел, что Вайшнав дас Бабаджи говорит с ним откровенно, прекрасно знает шастры и обладает глубоким духовным опытом. Поскольку он сам еще не приступал к изучению Веданты, он подумал, что, может быть, Бабаджи Махарадж милостиво согласится обучить его, и потому спросил: 

– Способен ли я изучать Веданту?

– С твоим знанием санскрита ты можешь легко изучить ее, если найдешь опытного наставника.

– Я хотел бы учиться у вас, если вы окажете мне такую милость.

– О, я всего лишь слуга вайшнавов, и помимо этого для меня больше ничего не существует, – ответил Вайшнав дас. – Парамахамса Бабаджи Махарадж велел мне непрерывно повторять харинаму, и это все, чем я занимаюсь. У меня слишком мало времени. Кроме того, джагад-гуру Шрила Рупа Госвами строго запретил вайшнавам читать или слушать «Шарирака-бхашью», комментарий Шанкары к Веданте, поэтому я уже давно и сам не читаю его и не объясняю другим. Однако Шри Шачинандана, изначальный учитель всего мира, в беседе со Шри Сарвабхаумой дал истинное толкование «Веданта-сутры». У многих вайшнавов до сих пор сохранились рукописные копии этих наставлений. Если ты хочешь изучить их, сделай копию и для себя, а я помогу тебе понять их. Можешь пойти в деревню Канчана-палли и попросить копию этого комментария в доме Шримад Кави Карнапура.

– Конечно, я постараюсь сделать это. Вы – великий знаток Веданты. Прошу вас, скажите откровенно, смогу ли я постичь ее истинный смысл, изучая комментарии вайшнавов?

– Раньше я изучал и проповедовал комментарий Шанкары. Также я знаком со «Шри Бхашьей» Шри Рамануджи и комментариями других учителей, но лучшего объяснения сутр Веданты, чем у Махапрабху, я нигде не встречал. Этот комментарий записал Гопинатха Ачарья, и с тех пор Гаудия-вайшнавы изучают именно его. В толковании Самого Бхагавана не может быть философских противоречий, ибо Его комментарий безошибочно передает суть Упанишад. Если представить эти объяснения в правильной последовательности, они, несомненно, будут высоко оценены в любом собрании ученых.

     Услышав эти слова, Девидас очень обрадовался. Принеся дандават-пранаму Шри Вайшнаву дасу Бабаджи, он вернулся в хижину своего отца и рассказал ему о беседе со святым Бабаджи.

     Лахири Махашая был очень доволен: 

– Деви, ты уже накопил достаточно знаний, а теперь постарайся достичь своего высшего предназначения, конечной цели всех живых существ.

– Дорогой отец, на самом деле я приехал сюда с единственной целью – забрать тебя домой. Пожалуйста, вернись домой хоть ненадолго, и все будут довольны. Матушка так жаждет хотя бы еще раз увидеть твои стопы.

– О мой сын, я нашел прибежище у лотосных стоп вайшнавов и поклялся, что никогда не переступлю порог того дома, где не признают бхакти. Сначала стань вайшнавом и тогда можешь забрать меня домой.

– Отец, как ты можешь так говорить? Ведь дома мы каждый день поклоняемся Господу, с почтением относимся к харинаме, а вайшнавы для нас такие же желанные гости, как и все остальные. Так разве мы не вайшнавы?

– Да, ваши действия очень похожи на поведение вайшнавов, но все-таки вы не вайшнавы.

– Как же тогда стать вайшнавом?

– Для этого нужно оставить временную дхарму и полностью посвятить себя своей вечной духовной дхарме.

– У меня есть одно сомнение на этот счет, – признался Девидас, – и мне бы хотелось, чтобы ты его рассеял. Духовная практика вайшнавов, состоящая из шраваны, киртаны, смараны, пада-севаны, арчаны, ванданы, дасьи, сакхьи и атма-ниведаны, в значительной степени связана с материей. Так почему же она не считается временной (наймиттика)? Мне кажется, что здесь есть какая-то пристрастность. Служение Божеству, пост, поклонение с использованием материальных атрибутов – все это связано с грубой материей. Разве такая деятельность может быть вечной?

– Мне тоже потребовалось немало времени, сынок, чтобы разобраться в этом, – ответил Лахири. – Постарайся очень хорошо понять, что есть две категории людей. Интересы одних связаны только с этим материальным миром (айхика), а другие стремятся достичь высших целей (парамартхика). Люди первой категории заботятся лишь о своем мирском счастье, положении в обществе и благополучии. Люди второй категории бывают трех типов: преданные Ишваре (ишанугаты), приверженцы имперсональных учений, жаждущие обрести освобождение (гьяна-ништхи), и желающие обрести мистические совершенства (сиддхи-ками).

     Сиддхи-ками привязаны к плодам карма-канды. Стремясь обрести сверхъестественное могущество, они совершают действия, предписанные карма-кандой, пользуясь такими методами, как йага (поднесение жертвенных даров), ягья (совершение жертвоприношений) и аштанга-йога (восьмиступенчатая система йоги). Признавая существование Ишвары, они считают, что Он находится во власти законов кармы. К этому типу людей также относятся ученые-материалисты.

     Гьяна-ништхи, углубляя знания о безличном Брахмане, стремятся осознать свое тождество с ним. Им безразлично, существует Ишвара или нет, но все же они поклоняются воображаемой форме Ишвары, поскольку этого требует их садхана. Плод имперсональной гьяны – осознание своего единства с Брахманом, и монисты стремятся достичь этой цели, неустанно занимаясь практикой бхакти, направленной на воображаемую форму Ишвары. Обретя плоды гьяны, они больше не видят необходимости в Ишваре, которого просто использовали как средство достижения своей цели. Когда их преданность Ишваре приносит желанные плоды, она превращается в гьяну. Согласно этой доктрине ни Бхагаван, ни бхагавад-бхакти не являются вечными.

     И, наконец, к третьей категории относятся те, кто предан Ишваре (ишанугаты). По сути, лишь они стремятся к достижению парамартхи, высшей цели жизни. Согласно их представлениям, существует только единый Господь, у которого нет ни начала, ни конца. Посредством Своей непостижимой энергии Он проявляет материальный мир и живые существа. Дживы – это Его вечные слуги, и они остаются таковыми даже после освобождения от материального рабства. Вечная дхарма живых существ – всегда находиться под покровительством Ишвары, ибо сами по себе они совершенно бессильны. С помощью прагматической деятельности (кармы) джива не сможет обрести вечного блага, но если она примет прибежище у Шри Кришны, то по Его милости достигнет высшего совершенства.

     Жаждущие мистического могущества (сиддхи-ками) следуют карма-канде, а стремящиеся к монистическому знанию (гьяна-ништхи) – гьяна-канде. И только ишанугаты являются преданными Ишвары. Карма-канди и гьяна-канди с гордостью считают, что стремятся к высшей цели (парамартхика), но в действительности ищут лишь временных, материальных благ, и вся их религиозная практика относится к наймиттика-дхарме.

     В наши дни можно встретить много шиваитов, шактов, ганапатий и сауров (почитателей Шивы, Дурги, Ганеши и Сурьи). Все они следуют гьяна-канде и практикуют шравану, киртану и другие анги бхакти лишь для того, чтобы обрести мукти и, в конечном счете, слиться с имперсональным Брахманом. Те же, чья практика шраваны и киртаны свободна от стремления к бхукти и мукти, служат Шри Вишну. Среди упомянутых божеств только шри-мурти Бхагавана Шри Вишну вечно, трансцендентно и обладает всеми энергиями. Тот, кто не поклоняется этому вечному Бхагавану, просто поклоняется временным объектам этого мира.

     Сынок, поклонение, которое вы совершаете дома Божеству Бхагавана, не является парамартхика, поскольку вы не признаете, что образ Бхагавана вечен. Именно поэтому вас нельзя считать ишанугатами. Теперь, я надеюсь, ты понял разницу между нитья- и наймиттика-упасаной (поклонением).

– Да. Если поклоняться шри-виграхе (Божеству) Бхагавана, не признавая ее вечной, это не будет поклонением вечному объекту, – согласился Девидас. – А разве нельзя использовать временные способы поклонения для достижения высшей истины, которая в конечном счете отлична от любых временных форм?

– Даже если допустить, что это возможно, такое поклонение нельзя считать вечной дхармой, – ответил Лахири. –  Нитья-дхарма – это поклонение вечной виграхе, как предписывает вайшнава-дхарма.

– Но шри-виграха, которой поклоняются, создана людьми. Как же она может быть вечной?

– Этого нельзя сказать о виграхе, которой поклоняются вайшнавы, – возразил Лахири. – Бхагаван, в отличие от имперсонального Брахмана, не безличен. Он всемогущ, исполнен вечности, знания и блаженства. Именно такой сач-чид-ананда-гхана виграхе и поклоняются вайшнавы. 

     Сначала трансцендентный, исполненный вечности, знания и блаженства образ Бхагавана проявляется в чистом сознании живого существа, а затем отражается в его уме. Потом этот отраженный образ принимает зримую форму виграхи, и тогда благодаря могуществу бхакти-йоги истинный сач-чид-ананда образ Бхагавана проявляется в этом Божестве. Когда преданный получает даршан Божества, Его образ соединяется с трансцендентным образом Бхагавана, который преданный созерцает в своем сердце.

     Однако отношение гьяни к Божеству совсем иное. Они считают виграху статуей, сделанной из материальных элементов, и воображают, что пока они поклоняются этой виграхе, в ней присутствует Брахман, а как только они заканчивают поклонение, она снова становится материальной статуей. Теперь ты видишь, какая большая разница между этими двумя представлениями о Божестве и поклонением Ему. Если ты получишь дикшу у истинного вайшнава, то по его милости сможешь правильно понять это различие, видя результаты обоих методов поклонения.

– Да, теперь мне все стало более понятно, – сказал Девидас. – Я уже не считаю вайшнавов фанатиками, движимыми слепой верой. Напротив, я вижу, что они обладают тонким и ясным пониманием сути вещей. Действительно существует огромная разница между служением шри-мурти и временным поклонением воображаемой форме Господа, который якобы присутствует в каком-то материальном объекте. Внешне кажется, что процедура поклонения ничем не отличается, но что касается веры поклоняющихся – разница просто огромная. Мне нужно несколько дней, чтобы обдумать все это. Отец, сегодня рассеялось мое самое большое сомнение. Теперь я могу уверенно сказать, что поклонение гьяни – всего лишь попытка обмануть Шри Бхагавана. Позже я хотел бы подробнее обсудить с тобой эту тему.

     На этом беседа закончилась, и Девидас Видьяратна с Шамбху вернулись к себе. Ближе к вечеру они снова зашли к Лахири Махашае, но им не удалось поговорить с ним, поскольку все вайшнавы были целиком погружены в харинама-санкиртану.

     На следующий день все собрались в кундже Парамахамсы Бабаджи. Девидас и Шамбху сели рядом с Лахири Махашаей. Как раз в это время туда пришел Кази из селения Брахмана-пушкарини. Увидев его, вайшнавы почтительно встали. Кази тоже радостно приветствовал их и сел на предложенное ему место.

– Ты необычайно удачлив, – обратился к нему Парамахамса Бабаджи, – ибо ты потомок Чханда Кази, который удостоился милости Самого Шри Махапрабху. Пожалуйста, одари нас своими благословениями. 

– По милости Махапрабху мы обрели милость вайшнавов, – ответил Кази. – Гауранга – Господь нашей жизни. Перед началом любой деятельности мы приносим Ему дандават-пранамы.

     Лахири Махашая, который свободно владел фарси и в свое время изучил весь Коран и многие книги суфиев, спросил Кази: 

– Что такое мукти согласно вашей идеологии?

– То, что вы называете дживой, индивидуальной душой, у нас называют рух, – начал объяснять Кази. – Все существа делятся на две категории: рух-муджаррад (сознающие, освобожденные души) и рух-таркиби (обусловленные души). Дух (чит) мы называем муджаррад, а материю (ачит) – джисм. Муджаррад не ограничен временем и пространством, а джисм – ограничен. Ум обусловленных душ (рух-таркиби, т.е. баддха-джив) материален, и все они полны невежества (малпхут) и желаний. Освобожденные души чисты и свободны от материальной скверны. Они пребывают в духовной обители, которая называется алам ал-машхал.

     Рух очищается благодаря постепенному развитию ишхк (премы). Обитель, куда Кхода (Бог) привел пророка Пайгамбара Сахиба, свободна от влияния материи. Однако даже там рух остается слугой (банда), а Господь – его повелителем. Отношения между бандой и Кходой вечны. Поэтому освобождение (мукти) подразумевает обретение этих вечных и чистых отношений. Эти выводы содержатся в Коране и в писаниях суфиев, но не каждый способен их понять. По Своей милости Гауранга Махапрабху открыл все эти истины Чханду Кази, и с тех пор мы безраздельно преданны Ему.

     Лахири: Каково главное учение Корана?

     Кази: Согласно Корану личная обитель Господа (бехешт) является высочайшим достижением в духовном мире. В этой обители нет формального поклонения, ибо сама жизнь там – поклонение (ибада). Души, обитающие в ней, погружены в трансцендентное блаженство, просто созерцая Господа. Таким образом, это учение ничем не отличается от того, чему учил Шри Гаурангадев.

     Лахири: Признает ли Коран трансцендентный образ Господа?

     Кази: В Коране говорится, что у Господа нет формы. Однако, как сказал Чханду Кази Шри Гаурангадев, под этими словами подразумевается, что у Господа нет материальной формы. Однако это не означает, что Коран отрицает существование чистого, духовного образа Бога. Паигамбар Сахиб увидел божественный, исполненный любви образ Господа согласно своему уровню духовного осознания. Трансцендентные чувства и настроения других рас остались для него сокрыты.

     Лахири: А что об этом думают суфии?

     Кази: Они придерживаются доктрины ана ал-хак, что означает «я – Кхода». Эта исламская доктрина в точности соответствует доктрине адвайтавады.

     Лахири: Вы исповедуете суфизм?

     Кази: Нет, мы беззаветно преданы Гауранге. Он – сама наша жизнь.

     Беседа продолжалась еще долгое время, а когда она закончилась и началась харинама-санкиртана, Кази Сахиб попрощался с вайшнавами, выразив им свое почтение. 

     Так заканчивается пятая глава «Джайва-дхармы», которая называется «Вайдхи-бхакти – это нитья-, а не наймиттика-дхарма».