Книга: Джайва-дхарма. Вечная природа души. Часть 1

Глава третья. Наймиттика-дхарма - то, что следует оставить

Однажды Санньяси Тхакур, расположившись на невысоком холме в уединенной роще Шри Годрумы, безмятежно повторял харинаму. Его взгляд был обращен на север, в сторону Шри Маяпура. Минуло десять часов вечера. Необычайно мягкий свет полной луны, окруженной мириадами звезд, погрузил той ночью всю Навадвипа-мандалу в особую, чарующую атмосферу. Внезапно его взору открылась божественная картина: от святой земли Шри Маяпура во всех направлениях распространилось ослепительное сияние.

Изумленный Санньяси Тхакур воскликнул: «О, что за неземное видéние! Я вижу самую восхитительную и исполненную блаженства святую обитель! Великолепные, усыпанные драгоценными камнями дворцы, храмы и украшенные прекрасными орнаментами арки дивным светом озаряют берег Джахнавы. Громкие, волнующие сердце звуки харинама-санкиртаны, доносящиеся со всех сторон, словно пронзают небеса. Сотни вайшнавов, подобных Нараде, играющему на вине, в блаженном восторге поют святое имя и танцуют.

По одну сторону от них светлоликий Махадев с барабаном дамару в руке восклицает: “О Вишвамбхара! Пролей на меня Свою милость!” Выкрикивая так, он пускается в неистовый танец тандава-нритья и без чувств падает на землю. По другую сторону, в окружении риши, сведущих в ведических канонах, сидит четырехглавый Брахма. Произнеся ведическую мантру, он разъясняет ее смысл:

маха̄н прабхур ваи пурушах̣
саттвасйаиша правартаках̣
сунирмала̄м има̄м̇ пра̄птим
ӣш́а̄но джйотир авйайах̣

(Шветашватара-упанишад, 3.12)

“Несомненно, Он – махан, Верховный, и прабху, Господин. Он – дарующий разум, и Его милостью можно обрести высшую чистоту и божественное умиротворение. Он, известный как Махапрабху Шри Чайтанья, – пуруша, Верховная Личность. Он – ишана, Верховный Правитель. Он – джйоти-сварупа, самопроявленный, и от всего Его золотистого тела исходит ослепительное сияние. Он – авьяя, предвечный Господь”.

Тут же неподалеку Индра и остальные полубоги, высоко подпрыгивая в духовном экстатическом танце, самозабвенно восклицают: “Слава Господу Гаурачандре! Слава Нитьянанде!” Птицы на ветвях деревьев поют: “Гаура! Нитай!” Повсюду в цветущих садах жужжат рои больших черных пчел, опьяненных гаура-нама-расой (нектаром святого имени Гауры). Обезумевшая от гаура-расы Пракрити-деви (богиня материальной природы) озаряет все вокруг своим величественным сиянием. Как же все прекрасно и удивительно! Я много раз созерцал красоту Шри Маяпура при свете дня, но никогда не видел ничего подобного. Что за чудо?!»

«О учитель, теперь я понял – это ты даровал мне свою милость, явив трансцендентный (апракрита) облик Маяпура. Отныне я всегда буду называть себя последователем Шри Гаурачандры. Я вижу, что все жители этой божественной земли Навадвипы носят бусы из туласи, украшают лоб тилакой, а на теле пишут святые имена. Я непременно последую их примеру», – взволнованно произнес Санньяси Тхакур, вспомнив о своем Гурудеве, и упал без чувств.

Придя в себя и обнаружив, что чудесное видéние исчезло, он заплакал: «Воистину, я несказанно удачлив, ибо по милости гуру смог на мгновение увидеть священную обитель Шри Навадвипу».

Едва наступило утро, он выбросил свой посох (экаданду) в реку и, украсив шею тремя нитями бус из туласи, а лоб урддхва-пундра-тилакой, стал танцевать, в блаженстве повторяя «Хари! Хари!»

Когда вайшнавы Годрумы заметили, в каком необычном настроении пребывает Санньяси Тхакур и какая перемена произошла в его облике, они тут же начали приносить ему поклоны, восклицая: «Ты благословлен, ты благословлен!» Смутившись, он подумал: «О Боже! Я облачился в вайшнавские одежды, чтобы удостоиться милости вайшнавов, а вместо этого столкнулся с новым препятствием. Много раз я слышал из уст Гурудева:

тр̣н̣а̄д апи сунӣчена тарор апи сахишн̣уна̄
ама̄нина̄ ма̄надена кӣртанӣйах̣ сада̄ харих̣

(Шри Шикшаштака, 3)

“Считая себя ничтожнее травинки, став терпеливее дерева, не ожидая почтения к себе и выражая почтение каждому, следует постоянно повторять святое имя Шри Хари”.

А теперь те самые вайшнавы, которых я считал своими гуру, кланяются мне. Что же со мной будет?»

Размышляя так, он направился к Парамахамсе Бабаджи, который в это время сидел в беседке, увитой мадхави, и повторял харинаму. Принеся ему почтительные поклоны, он встал и смущенно опустил голову. Увидев, что Санньяси Тхакур сменил одежды и в его сердце пробудилась экстатическая любовь к святому имени, Бабаджи Махашая обнял его и, омывая слезами любви, сказал: «О Вайшнав дас, сегодня у меня счастливый день – я могу прикоснуться к твоему благословенному телу».

С этого момента Санньяси Тхакур обрел новую жизнь и стал известен как Вайшнав дас. Он без сожаления расстался со своим прежним именем, одеждой санньяси-майявади, с престижным титулом санньяси и высоким мнением о себе.

После полудня в Прадьюмна-кундже собралось много вайшнавов из Шри Годрумы и Шри Мадхьядвипы, желающих увидеться с Парамахамсой Бабаджи. Сев вокруг него, они стали повторять харинаму на четках. Глаза их наполнялись слезами, и время от времени кто-то из них восклицал: «О Гауранга! Нитьянанда! О Ситанатха! Слава Шачинандане!» Затем началась беседа о сокровенном служении иштадеву (Божеству, которому поклоняются), а когда она закончилась, вайшнавы обошли вокруг Туласи-деви и принесли друг другу поклоны. В это время подошел Вайшнав дас и, обойдя вокруг Вринды-деви, стал кататься в пыли лотосных стоп вайшнавов.

– Неужели это Санньяси Тхакур? – зашептались преданные. – Что за удивительная перемена произошла с ним!

Поклонившись собравшимся, Вайшнав дас сказал:

– Сегодня моя жизнь увенчалась успехом: я обрел пыль с лотосных стоп вайшнавов. По милости Гурудева я ясно понял, что, не покрыв себя этой пылью, невозможно достичь высшей цели. Пыль со стоп вайшнавов, вода, которой омывали их стопы, и нектар, исходящий из их уст, – вот три могущественных средства, которые являются и лекарством, и диетой для больного, пораженного недугом материального существования. Это не только лекарство от материальной болезни, но также источник трансцендентного наслаждения для исцелившейся души.

О вайшнавы, пожалуйста, не думайте, что я пытаюсь блеснуть своей ученостью. Мое сердце полностью очистилось от тщеславия. Родившись в брахманической семье, я изучил все шастры и принял санньясу – четвертый, высший уклад жизни. Из-за этого моя гордыня непомерно разрослась. Но когда я привлекся учением вайшнавов, семя смирения вошло в мое сердце. Постепенно по милости всех вас я полностью избавился от высокомерия и перестал гордиться своим благородным происхождением, ученостью и положением в обществе.

Теперь ко мне пришло понимание, что я всего лишь несчастное и ничтожное живое существо. Находясь в плену ложного эго, я обрекал себя на гибель, и моя единственная надежда на спасение – лотосные стопы вайшнавов. Говорю это со всей искренностью. Отныне я – ваш слуга, и вы можете поступать со мной, как пожелаете.

– О лучший из преданных! Мы сами жаждем обрести пыль со стоп вайшнавов, подобных тебе, – запротестовали вайшнавы в ответ на смиренные слова Вайшнава даса. – Ты удостоился милости Парамахамсы Бабаджи, поэтому благослови нас пылью со своих лотосных стоп. Пожалуйста, очисти нас, позволив общаться с тобой. В священных писаниях говорится, что бхакти можно обрести благодаря общению с такими преданными, как ты:

бхактис ту бхагавад-бхакта-сан̇гена париджа̄йате
сат-сан̇гах̣ пра̄пйате пум̇бхих̣ сукр̣таих̣ пӯрва-сан̃читаих̣

(Брихан-нарадия-пурана, 4.33)

«Бхакти пробуждается в общении с чистыми преданными Господа. Такое общение можно обрести лишь благодаря духовному благочестию, накопленному за многие жизни в результате совершения праведных поступков».

По-видимому, мы уже накопили достаточно бхакти-пошака-сукрити (запас благочестивых поступков, питающих бхакти), раз общаемся с тобой, и сейчас, вдохновленные этим общением, жаждем обрести хари-бхакти.

После того как вайшнавы смиренно выразили друг другу взаимное уважение, Вайшнав дас скромно сел чуть поодаль от собравшихся, подчеркнув тем самым свое почтительное отношение к этим возвышенным душам. Казалось, что четки в его руках сияли.

В тот день вместе с вайшнавами пришел один удачливый господин из Шантипура. Он происходил из аристократической брахманской семьи и был заминдаром (богатым землевладельцем). С детства он изучал арабский язык и фарси и был очень влиятельным человеком, поскольку снискал расположение многих членов мусульманской королевской семьи, а также был сведущ в науке управления обществом и политике. Хотя многие годы этот человек наслаждался своим положением и богатством, это не принесло ему счастья. Наконец он обратился к учению вайшнавов и посвятил себя воспеванию святых имен.

В детстве этот господин обучался классической индийской музыке у самых знаменитых музыкантов Дели. Считая себя достаточно опытным, он вызвался быть ведущим певцом во время харинама-санкиртаны. Вайшнавам не очень нравился его слишком гладкий, классический стиль исполнения и то, как он, демонстрируя свои музыкальные способности, поглядывал на других, ожидая признания. Ведя киртаны много дней подряд, он постепенно стал чувствовать себя счастливее.

Позже, горя желанием участвовать в киртанах вайшнавов Навадвипы, он поселился в ашраме одного из них в Шри Годруме и пришел с ним в этот день в Прадьюмна-кунджу. Когда он увидел, с каким смирением вайшнавы общаются друг с другом и услышал слова Вайшнава даса, в его уме возникло множество сомнений. Будучи опытным оратором, он смело обратился к собранию вайшнавов с таким вопросом:

– В «Ману-смрити» и других дхарма-шастрах говорится, что сословие брахманов – высшая из всех каст. Согласно этим священным писаниям, религиозные ритуалы, например, сандхья-вандана (повторение ведических мантр, таких как брахма-гаятри, на восходе, в полдень и на закате солнца), являются нитья-кармой (вечными обязанностями) брахманов. Если эти обязанности вечны, почему вайшнавы ведут себя иначе?

Обычно вайшнавам не нравится вступать в мирские споры и дискуссии. Если какой-нибудь любящий поспорить брахман задает вопрос, они стараются уклониться от ответа, чтобы избежать бессмысленных словесных баталий. Однако зная, что этот брахман постоянно участвовал в киртанах, они в один голос сказали:

– Мы будем счастливы, если на твой вопрос ответит Парамахамса Бабаджи.

Поклонившись в ответ на просьбу вайшнавов, Парамахамса Бабаджи Махашая произнес:

– О великие души, если таково ваше желание, пусть исчерпывающий ответ на этот вопрос даст уважаемый Шри Вайшнав дас.

Все с радостью согласились.

Вайшнав дас, услышав слова Гурудева, почувствовал себя необычайно удачливым и смиренно сказал:

– Я всего лишь ничтожная падшая душа, и мне не подобает говорить что-либо на таком ученом собрании. Однако я обязан выполнять любые указания своего Гурудева. Мне посчастливилось испить нектар духовных наставлений, исходящий из его лотосных уст, и, помня об этом, я постараюсь, насколько в моих силах, ответить на этот вопрос. Коснувшись пыли с лотосных стоп Парамахамсы Бабаджи и осыпав ею свое тело, Вайшнав дас встал и начал говорить:

– Шри Кришна Чайтанья – источник всех воплощений и аватар. Он – Сам Бхагаван, исполненный трансцендентного блаженства. Всепроникающий безличный нирвишеша-брахма – сияние, исходящее от Его тела, а вездесущая Параматма, пребывающая в сердце каждого живого существа, – Его частичная экспансия. Пусть же Он будет доволен нами и осветит знанием наши сердца.

«Ману-самхита» и другие дхарма-шастры почитаются во всем мире, ибо, опираясь на мнение ведических шрути-шастр, устанавливают свод законов для людей. Человеку в религиозных поисках свойственны две заложенные в его природе склонности. Первая, известная как вайдхи, побуждает его следовать заповедям и предписаниям шастр, а вторая – рагануга – проявляется как спонтанное влечение к Шри Кришне. Пока разум находится во власти майи, человеку следует руководствоваться правилами и запретами. Тогда путь вайдхи, безусловно, принесет большую пользу. Однако когда разум освобождается от оков майи, преданному больше нет необходимости строго следовать правилам и предписаниям, ибо им движет спонтанная любовь к Богу. В этом случае склонность идти по пути вайдхи исчезает, и в нем пробуждается склонность к рагануге, которая является проявлением природы чистой души, ее совершенным (свабхава-сиддха), трансцендентным (чинмайя) и свободным от рабства инертной материи (джада-мукта) состоянием.

Отношения чистой духовной души с материальным миром полностью прекращаются только по воле Шри Кришны. До этого ее связь с этим миром может достичь лишь стадии постепенного угасания (кшайонмукха), на которой разум живого существа освобождается от влияния материи только до уровня сварупатах джада-мукти (первой стадии освобождения, когда душа осознает свою сварупу, находясь еще в материальном теле), но не достигает стадии вастутах джада-мукти (второй стадии, когда душа полностью освобождается от влияния материи).

На стадии вастутах джада-мукти в чистой душе пробуждается настроение рагатмиков (рагатмика-вритти), и ей раскрывается ее вечное «я» (сварупа), а также изначальное положение (васту). Эта природа обитателей Враджа называется рагатмика-пракрити. Садхаки, находящиеся на стадии кшайонмукхи и идущие по стопам обитателей Враджа, называются рагануги, т.е. те, кто следует путем раги (спонтанной привязанности).

Дживы должны обрести горячее желание стать раганугами, иначе их разум будет естественным образом привлекаться объектами материального мира. Под влиянием майи изначальная природа души искажается. Введенная в заблуждение душа утрачивает чистое, естественное влечение к духовным предметам и под воздействием искаженной природы (нисарги) ошибочно принимает свою привязанность к материальным вещам за духовную привязанность (свабхавика-анурага).

Эгоизм в этом материальном мире наиболее ярко проявляется в двух понятиях – «я» и «мое», которые заставляют нас думать: «Я – это тело, и все, что связано с ним, принадлежит мне». В результате мы чувствуем симпатию и привязанность к людям и вещам, доставляющим нам удовольствие, и неприязнь к тому, что мешает нам наслаждаться. Сбитая с толку душа, попав в зависимость от этих симпатий и антипатий, начинает делить всех на друзей и врагов и проявляет свою любовь и ненависть на трех различных уровнях: шаририка – по отношению к материальному телу и собственности, самаджика – по отношению к обществу и социальным идеям и наитика – по отношению к этике и морали. Так человек вовлекается в борьбу за материальное существование.

Ложная привязанность к канаке (золоту и всему, что можно приобрести за деньги) и к камини (тем, кто удовлетворяет наши извращенные, похотливые желания) приводит к зависимости от временного счастья и страданий. Все это называется самсарой – циклами повторяющихся рождений и смерти, когда душа скитается по всей материальной вселенной, обретая лишь муки рождения и смерти, плоды кармы и попадая в различные условия существования – то в райские, то в адские.

Живому существу, находящемуся в таком положении, нелегко понять, что такое чид-анурага (духовная привязанность), а тем более осознать ее на своем опыте. На самом деле эта духовная привязанность и есть его истинная, вечная природа (свадхарма). Однако душа, забыв об этом, накрепко привязывается к материи, хотя и является частицей сознания. Так происходит ее деградация. Это поистине жалкое состояние, но вряд ли кто-либо из оказавшихся в плену самсары согласится с таким утверждением.

Порабощенным майей живым существам совершенно неведома суть рагануги, не говоря уже о природе рагатмики. Крайне редко и лишь по милости садху склонность к рагануге может пробудиться в сердце живого существа, поэтому она труднодостижима для душ, обманутых майей.

Однако Бхагаван всеведущ и безгранично милостив. Он видит, что дживы, околдованные майей, не знают о своих духовных наклонностях. Как помочь им обрести благую удачу и пробудить в их сердцах память о Кришне? Только общаясь с садху (святыми) живые существа смогут понять, что они – слуги Кришны. Однако в человеческом обществе нет закона, обязывающего стремиться к такому общению. Так откуда же взяться надежде, что любой легко сможет обрести садху-сангу (общение со святыми)? Поэтому нет ничего более благоприятного для людей в целом, чем следование правилам и предписаниям шастр (видхи-маргу).

Священные писания были проявлены по воле сострадательного Шри Бхагавана. По Его милости на небосводе сердец древних арийских мудрецов (риши) взошло солнце писаний и осветило весь свод законов, предназначенных для людей этого мира.

Вначале была веда-шастра (Веды). Некоторые ее разделы были посвящены карме (благочестивой деятельности, направленной на достижение материальных плодов), другие – гьяне (знанию, указывающему путь к освобождению), а остальные учили бхакти (преданности Бхагавану и любви к Нему). Души, очарованные майей, находятся на разных уровнях: одни пребывают в полном невежестве, другие обладают какими-то познаниями, а некоторые всесторонне эрудированы. Шастры в зависимости от уровня интеллекта и склада ума людей дают различные виды наставлений. Способность к определенному виду деятельности называется адхикарой (подготовленностью, пригодностью).

Существует огромное количество людей, и каждый обладает своей адхикарой. Однако все разнообразие адхикар подразделяется на три основные категории в соответствии с их главными характеристиками: карма-адхикара (способность совершать благочестивую деятельность, направленную на достижение материальных благ), гьяна-адхикара (способность к обретению знания, ведущего к освобождению) и према-адхикара (способность совершать чистое любовное служение Бхагавану). Веда-шастра описывает эти виды адхикары и устанавливает правила поведения для представителей каждой из трех групп. Дхарма, основанная на предписаниях Вед, известна как вайдха-дхарма.

Наклонность, побуждающая человека принять вайдха-дхарму, называется вайдхи-правритти (склонность следовать своду религиозных законов). Тех, кто лишен этой наклонности и отвергает наставления шастр, называют авайдха. Такие люди предаются греху, и вся их жизнь строится на действиях, противоречащих законам священных писаний (авайдха-карма). Они находятся вне ведической системы и называются млеччхами (нецивилизованными людьми, неариями).

Обязанности людей, которые относятся к трем описанным в Ведах категориям, более подробно изложены древними мудрецами в самхита-шастрах, составленных ими на основе ведических принципов. Обязанности тех, кто склонен к прагматической деятельности (карме), приводятся в двадцати дхарма-шастрах, составленных Ману и другими пандитами; обязанности людей, склонных к накоплению знаний (гьяни), описали знатоки различных философских систем в шастрах, имеющих дело с логикой и философией; и, наконец, наставления и предписания для людей, стремящихся обрести бхакти, определили те, кто сведущ в Пуранах и чистых тантрах. Все эти писания считаются ведическими, поскольку основаны на заключениях Вед.

В наши дни так называемые знатоки шастр, не понимая глубинного смысла всех ведических писаний, пытаются утвердить превосходство какого-то одного пути, что ввергает множество людей в пучину сомнений и споров. «Бхагавад-гита», несравненное изложение сути всех шастр, открыто провозглашает, что карма, не направленная на достижение гьяны, является атеизмом, и должна быть отвергнута. Карма-йога и гьяна-йога, не приводящие к бхакти, также ложные процессы. В действительности карма-йога, гьяна-йога и бхакти-йога составляют единую систему йоги. Такова ведическая вайшнавская сиддханта (заключение).

Душа, оказавшаяся во власти майи, сначала вынуждена встать на путь кармы, затем она последовательно проходит ступени карма-йоги и гьяна-йоги и, наконец, обращается к бхакти-йоге. Однако если обусловленному живому существу не показать, что все это лишь различные ступени одной лестницы, оно не сможет войти в храм бхакти.

Что значит «встать на путь кармы»? Карма – это действия, которые человек совершает телом или умом ради поддержания своего существования. Есть два вида кармы: благоприятная (шубха) и неблагоприятная (ашубха). Шубха-карма приносит благоприятные плоды, ашубха-карма – неблагоприятные и известна как грех (папа), т.е. запрещенные действия (викарма). Если человек воздерживается от греховных действий, но не совершает благоприятных, это акарма. Викарма и акарма приносят только вред, а шубха-карма – благо.

Шубха-карма бывает трех видов: обязательные ежедневные ритуалы (нитья-карма), временные обязанности (наймиттика-карма) и церемонии, совершаемые ради собственной выгоды (камья-карма). Священные писания указывают, что следует принять, а что необходимо отвергнуть, поэтому они объединили нитья-, наймиттика- и камья-карму в единое понятие – карма, а викарму и акарму не включили в эту категорию. Хотя камья-карма и причисляется к карме, от нее желательно отказаться, поскольку она совершается из корыстных интересов. Шастры советуют нам следовать только нитья- и наймиттика-карме.

Нитья-карма – это действия, которые приносят благо телу и уму человека, а также обществу в целом, и помогают ему после смерти подняться на высшие планеты. Каждый должен совершать нитья-карму, например, повторять брахма-гаятри-мантру трижды в день (сандхья-вандана), возносить молитвы, поддерживать свою жизнь честным трудом, быть правдивым, заботиться о членах своей семьи и о тех, кто от него зависит. Наймиттика-карма – это обязанности, которые необходимо выполнять при определенных обстоятельствах, например, проводить обряды по отошедшей душе отца, матери или ради искупления грехов и т.д.

Тщательно изучив природу людей, а также их естественные склонности, составители шастр установили варнашрама-дхарму, то есть определили обязанности для четырех сословий общества (варн) и четырех духовных укладов жизни (ашрамов). Их намерением было установить такую общественную структуру, которая позволяла бы людям наилучшим образом следовать своей нитья- и наймиттика-карме. В основе этой системы лежит понимание того, что люди делятся на четыре типа в зависимости от их естественной склонности к определенному виду деятельности и укладу жизни: это брахманы (учителя и жрецы), кшатрии (руководители и воины), вайшьи (торговцы и землевладельцы) и шудры (рабочие и ремесленники). Также существует четыре духовных уклада (ашрама), т.е. стадии жизни, через которые проходит человек: брахмачари (стадия ученичества с соблюдением целибата), грихастха (семейная жизнь), ванапрастха (отход от семейных дел и обязанностей) и санньяса (аскетическая жизнь в отречении). Те же, кто привязан к акарме и викарме, именуются антьяджа (вне касты) и не относятся ни к одному из четырех ашрамов.

Принадлежность человека к определенному сословию зависит от его природных склонностей, происхождения, поведения и личных качеств. Если определять варну только на основе рождения в той или иной семье, то система варнашрамы утрачивает свой изначальный смысл. Ашрам человека зависит от того, женат он, не женат или полностью оставил общение с противоположным полом. Семейная жизнь известна как грихастха-ашрам, а жизнь до брака – брахмачари-ашрам. Ванапрастха- и санньяса-ашрамы характеризуются прекращением отношений с семьей и супругой. Санньяса – высший из четырех ашрамов, а брахманы – высшие из представителей четырех варн.

Это заключение приводится в жемчужине всех шастр – «Шримад-Бхагаватам» (11.17.15-21):

варн̣а̄на̄м а̄ш́рама̄н̣а̄н̃ ча джанма-бхӯмй-ануса̄рин̣ӣх̣
а̄сан пракр̣тайо нр̣н̣а̄м̇ нӣчаир нӣчоттамоттама̄х̣

«Возвышенное или низкое положение варны и ашрама определяется тем, из какой части вселенского тела Шри Бхагавана они произошли».

ш́амо дамас тапах̣ ш́аучам̇ сантошах̣ кша̄нтир а̄рджавам̇
мад-бхактиш́ ча дайа̄ сатйам̇ брахма-пракр̣тайас тв има̄х̣

«Качества, присущие брахманам: владение умом и чувствами, аскетизм, чистота, умиротворенность, терпимость, простота, преданность Шри Бхагавану, сострадание и правдивость».

теджо балам̇ дхр̣тих̣ ш́аурйам̇ титикшауда̄рйам удйамах̣
стхаирйам̇ брахман̣йам аиш́варйам̇ кшатра-пракр̣тайас тв има̄х̣

«Качества кшатриев: доблесть, физическая сила, стойкость, героизм, терпеливость, щедрость, упорство, самообладание, почитание брахманов и стремление властвовать».

а̄стикйам̇ да̄на-ништ̣ха̄ ча адамбхо брахма-севанам
атушт̣ир артхопачайаир ваиш́йа-пракр̣тайас тв има̄х̣

«Качества вайшьев: религиозность, склонность к благотворительности, свобода от гордыни, служение брахманам и страсть к накопительству».

ш́уш́рӯшан̣ам̇ двиджа-гава̄м̇ дева̄на̄н̃ ча̄пй ама̄йайа̄
татра лабдхена сантошах̣ ш́ӯдра-пракр̣тайас тв има̄х̣

«Качества шудр: искреннее служение полубогам, брахманам и коровам, а также умение довольствоваться тем, что приходит в результате такого служения».

аш́аучам анр̣там̇ стейам̇ на̄стикйам̇ ш́ушка-виграхах̣
ка̄мах̣ кродхаш́ ча таршаш́ ча са бха̄во ‘нтйа̄васа̄йина̄м

«Качества людей низшего класса, которым нет места в системе варнашрамы: нечистоплотность, лживость, склонность к воровству, отсутствие веры в ведическую дхарму и в существование жизни после смерти, вздорность, похотливость, гневливость и жадность».

ахим̇са̄ сатйам астейам ака̄ма-кродха-лобхата̄
бхӯта-прийа-хитеха̄ ча дхармо ‘йам̇ са̄рва-варн̣иках̣

«Люди всех сословий должны избегать насилия, воровства, быть правдивыми и свободными от вожделения, гнева и жадности, а также прилагать усилия ради счастья и блага всех живых существ».

Каждый в этом ученом собрании понимает смысл санскритских шлок, поэтому я не буду их переводить. Хочу лишь сказать, что система варн и ашрамов является основой вайдха-дживаны, жизни в соответствии с религиозными правилами и предписаниями. Преобладание безбожия в стране определяется тем, в какой степени в ней следуют этой системе.

Теперь давайте рассмотрим, какой смысл вкладывается в понятия нитья (вечная) и наймиттика (временная), когда они используются со словом карма. Глубокое изучение шастр показывает, что они в данном случае используют эти два слова в переносном (аупачарика), обыденном смысле (вьявахарика), а не в смысле парамартхики, т.е. не имея в виду, что карма связана с высшей духовной истиной.

Строго говоря, такие слова, как нитья-дхарма, нитья-карма и нитья-таттва можно использовать только для описания чистого духовного состояния живого существа. Поэтому при обычном употреблении слова нитья в сочетании со словом карма оно будет иметь только метафорический смысл, просто намекая на существование вечной истины, поскольку любая карма в этом мире является лишь средством достижения определенной цели. В действительности карма не может быть вечной. Карму и гьяну можно назвать вечными лишь в косвенном смысле, имея в виду, что карма, при помощи карма-йоги, направлена на достижение гьяны, а гьяна – на достижение бхакти. Иногда нитья-кармой называют повторение брахма-гаятри-мантры (сандхья-вандану). Это допустимо в том смысле, что методы, косвенно направленные на обретение бхакти с помощью физического тела, тоже могут называться нитья, но лишь потому, что их цель – нитья-дхарма. В действительности они не являются нитья, это только образное выражение (упачара).

Единственной истинной нитья-кармой живых существ является кришна-према. С точки зрения онтологии , истинная нитья-карма подразумевает чистую духовную практику (вишуддха-чид-анушилану), т.е. действия, совершаемые ради возрождения своего чистого, трансцендентного сознания. Деятельность на физическом плане, направленная на достижение чид-анушиланы, способствует осуществлению нитья-кармы, и потому не будет ошибкой отнести ее к нитья-карме, хотя с абсолютной точки зрения ее правильнее называть наймиттика. Такое деление кармы на нитью и наймиттику допустимо лишь с относительной точки зрения, а не с абсолютной, духовной.

Если рассматривать изначальную природу вещей, то нитья-дхарма живого существа – это чистая духовная практика. Все же остальные виды дхармы, такие как варнашрама-дхарма (обязанности, предписанные для разных сословий и укладов жизни), аштанга-йога (восьмиступенчатая система йоги), санкхья-гьяна (знание, обретаемое в процессе аналитического изучения природы духа и материи) и тапасья (аскетизм) относятся к категории наймиттика.

Все это – наймиттика-дхарма, поскольку живое существо не нуждалось бы ни в одной из этих дхарм, не будь оно обусловленным. Обусловленное состояние души, находящейся в плену майи, само по себе является временным, а любые действия и обязанности, продиктованные временными обстоятельствами (нимиттой), называются наймиттика-дхармой. Поэтому с абсолютной точки зрения все они – наймиттика-дхарма.

Наймиттика-дхармой также является высшее положение брахманов в системе варнашрамы, совершение ими ритуалов сандхья-ванданы и принятие санньясы после оставления всех мирских обязанностей. Дхарма-шастры прославляют эти действия, способные принести благо тем, у кого есть соответствующая склонность, и тем не менее их нельзя причислить к нитья-карме. Прахлада Махарадж говорит в «Шримад-Бхагаватам»:

випра̄д дви-шад̣-гун̣а-йута̄д аравинда-на̄бха-
па̄да̄равинда-вимукха̄т ш́вапачам̇ варишт̣хам
манйе тад-арпита-мано-вачанехита̄ртха-
пра̄н̣ам̇ пуна̄ти са кулам̇ на ту бхӯрима̄нах̣

(Ш.-Б.,7.9.10)

«По моему мнению, преданный, который принял рождение в семье собакоедов, но посвятил свой ум, слова, поступки и все, что имеет, лотосным стопам Шри Кришны, превосходит брахмана, наделенного всеми двенадцатью брахманическими качествами, но не желающего служить лотосным стопам Шри Падманабхи. Такой преданный, будучи низкорожденным, может очистить и себя, и свою семью, тогда как ослепленный гордыней брахман не способен очистить даже собственное сердце».

Упомянутые двенадцать качеств брахмана таковы: правдивость, владение чувствами, аскетизм, незлобивость, скромность, терпимость, независтливость, умение совершать жертвоприношения, милосердие, уравновешенность, знание Вед и стойкость в исполнении обетов. Брахманы, наделенные этими двенадцатью качествами, несомненно, достойны всеобщего почитания. Однако преданный Кришны из семьи чандалов (собакоедов, неприкасаемых) выше брахмана, обладающего этими качествами, но лишенного кришна-бхакти. Другими словами, человек, рожденный в семье чандалов, который очистился благодаря общению со святыми (садху-санге) и, обретя духовные самскары (впечатления), посвятил себя чистой духовной практике, занимает более возвышенное положение, чем брахман, строго следующий наймиттика-дхарме, но не стремящийся к нитья-дхарме.

В этом мире существует два типа людей: духовно прозревшие (удита-вивека) и духовно слепые (анудита-вивека). Большинство людей относится ко второй категории. Те же, в ком пробудилось духовное сознание, встречаются крайне редко. Самые лучшие среди духовно незрячих – брахманы, а их нитья-карма, такая как повторение ведических мантр, является наилучшей из всех обязанностей, предписанных для разных варн.

Вайшнавы – это те, в ком пробудилось духовное сознание, и вполне естественно, что их поведение отличается от поведения тех, кто духовно слеп. Тем не менее, поведение вайшнавов не противоречит той цели, ради которой установлены правила смрити, – направлять духовно незрячих людей. Высшая цель у всех шастр одна.

Духовные слепцы вынуждены оставаться в тесных рамках косных, строгих правил священных писаний, тогда как духовно прозревшие люди, видя их глубокий смысл, воспринимают писания как близкого друга. Действия и тех и других различны, однако их устремление едино, поскольку конечная цель всех священных писаний – пробудить в каждом чистую любовь к Богу.

С точки зрения вайшнавов большинство людей нуждается в наймиттика-дхарме, хотя по своей сути она асампурна (несовершенна), мишра (осквернена), ачирастхайи (временна) и хейа (должна быть оставлена).

Сама по себе наймиттика-дхарма не является духовной практикой. Скорее это временная материальная деятельность, которая подводит к чистой духовной практике, т.е. средство для достижения определенной цели. Средство не может быть самоцелью, поскольку, когда цель достигнута, необходимость в нем отпадает. Это просто ступень в достижении конечной цели, следовательно, наймиттика-дхарма не может быть совершенной (сампурна).

Например, повторение ведических мантр и другие обязанности брахмана временны и исполняются в соответствии с определенными правилами. Они не продиктованы его естественными духовными наклонностями. Однако совершая их длительное время, брахман обретает общение с чистыми преданными (садху-сангу) и у него развивается вкус к повторению харинамы, совершенной духовной практике.

Хотя существование наймиттика-дхармы вполне оправдано, поскольку ее цель – достижение истины, следование ей может привести к нежелательным результатам, поэтому в конечном счете ее необходимо оставить. Только стремление к духовной реальности поистине благотворно. Поскольку временные обязанности человека связаны с его пребыванием в материальном мире, они могут лишь усилить его материалистические представления о жизни, и вместо того, чтобы помочь, еще больше запутать в сетях иллюзии.

Например, хотя брахман поклоняется Верховному Господу, что благоприятно, он склонен думать: «Я брахман и потому выше остальных». Такое поклонение, оскверненное ложной гордыней, приведет к нежелательному результату. Если человек практикует восьмиступенчатую систему йоги, он обретает некоторые мистические способности, увлечение которыми крайне неблагоприятно. Мукти (освобождение) и бхукти (материальные наслаждения) – два неизменных спутника наймиттика-дхармы, но именно из их когтей должен вырваться человек, если хочет обрести истинное благо, даруемое чистой духовной практикой (чид-анушиланой). Таким образом, в наймиттика-дхарме есть много нежелательного, что может увести человека с истинного пути.

Эта дхарма преходяща (ачирастхайи), ибо не подходит для всех времен и обстоятельств. Обязанности брахмана – совершать религиозные обряды, кшатрия – управлять подчиненными или исполнять воинский долг, вызваны определенными причинами, и, если их устранить, отпадает необходимость и в обязанностях. Если брахман в следующей жизни рождается чандалом, обязанности брахмана больше не являются его свадхармой. Я использовал здесь слово свадхарма (собственный долг) в переносном смысле. Наймиттика-свадхарма души преходяща и меняется из жизни в жизнь, но ее истинная свадхарма (нитья-дхарма) неизменна.

Может возникнуть вопрос: что такое вайшнава-дхарма? Вайшнава-дхарма – это нитья-дхарма души. Когда вайшнав освобождается из плена материи, он обретает кришна-прему и взращивает ее в своем чистом духовном теле. А пока он не достиг этого уровня и находится в обусловленном состоянии, хотя и пробудился духовно, он принимает лишь то, что благоприятно для его духовной практики, и отвергает все, что может ей помешать. Таким образом, он не признает слепого следования предписаниям шастр и снисходительно соглашается подчиниться им, но лишь в том случае, если они помогают ему в практике хари-бхаджана. В противном случае он сразу же их отвергает.

Вайшнав – единственный истинный друг и доброжелатель каждого, он действует ради блага всех живых существ этого мира.

Итак, все, что я должен был сказать, я смиренно представляю на суд почтенному собранию вайшнавов. Пожалуйста, милостиво простите мне все мои ошибки и оскорбления.

С этими словами Вайшнав дас поклонился собранию и сел с краю. Глаза вайшнавов наполнились слезами, и они единодушно выразили свое одобрение:

– Замечательно, прекрасно! Все благословения тебе!

И рощи Годрумы эхом вторили им в ответ.

Брахман, задавший вопрос, смог понять, какая глубокая истина была сокрыта в затронутых темах. И хотя у него еще оставались некоторые сомнения, вера в вайшнава-дхарму в его сердце значительно окрепла. Сложив ладони, он сказал:

– О великие души, я вовсе не вайшнав, однако постоянно слушая звуки харинамы, я постепенно становлюсь им. Если вы милостиво согласитесь наставлять меня, возможно, все мои сомнения рассеются.

– Время от времени ты можешь общаться со Шриманом Вайшнавом дасом, – с большой теплотой в голосе ответил Шри Премадас Парамахамса Бабаджи Махашая. – Он прекрасно знает все священные писания. Прежде он жил в Варанаси, где глубоко изучил веданта-шастры и принял санньясу. Шри Кришна Чайтанья, драгоценный Господь наших сердец, явил ему Свою безграничную милость и привел сюда, в Шри Навадвипу. Теперь Вайшнав дас в совершенстве постиг все истины вайшнавской философии, а также развил сильную любовь к харинаме.

Брахмана, задавшего вопрос, звали Шри Калидас Лахири. Выслушав наставления святого бабаджи, он всем сердцем принял Вайшнава даса своим гуру. «Вайшнава дас родился в семье брахманов и принял санньясу, – подумал он, – поэтому имеет право наставлять брахманов. К тому же я вижу, что он глубоко проник в тайны вайшнавской религии. От него я смогу многое узнать о вайшнава-дхарме». С этими мыслями Лахири Махашая почтительно предложил лотосным стопам Вайшнава даса дандават-пранаму и сказал:

– О великая душа, прошу тебя, пролей на меня свою милость.

Вайшнав дас тоже простерся на земле в поклоне и ответил:

– Если ты одаришь меня своей милостью, моя жизнь увенчается успехом.

Приближался вечер, и все стали расходиться. Дом Лахири Махашаи стоял в роще на окраине деревни. В центре рощи был естественный навес, образованный лианами мадхави, и возвышалась платформа для Туласи-деви. По обе стороны от навеса располагались две комнаты. Весь двор был окружен забором из кустов чита и казался особенно живописным благодаря белу, ниму, и другим многочисленным деревьям, усыпанным цветами и плодами. Хозяином этой рощи был Мадхава дас Бабаджи.

Раньше он славился своей добродетелью, однако из-за незаконной связи с женщиной запятнал свое имя вайшнава и стал меньше внимания уделять бхаджану. Жил он очень бедно и с большим трудом оплачивал свои расходы, собирая милостыню в разных домах и сдавая внаем свободную комнату, которую и занимал теперь Лахири Махашая.

В ту ночь, около двенадцати, Лахири Махашая неожиданно проснулся и стал размышлять над смыслом сказанного Вайшнавом дасом Бабаджи. Тут он услышал голоса во дворе. Выйдя из дома, он увидел, что Мадхава дас Бабаджи беседует с какой-то женщиной. Заметив Лахири Махашаю, женщина тут же скрылась, а смущенный Мадхава дас так и застыл на месте.

– Бабаджи, что здесь происходит? – спросил Лахири Махашая.

– О, это мой злой рок, – со слезами на глазах ответил Мадхава дас. – Что тут можно сказать? Подумать только, каким я был прежде и кем стал теперь! Парамахамса Бабаджи Махашая так верил в меня. А сейчас мне даже стыдно показаться ему на глаза.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, пожалуйста, объясни мне.

– Женщина, которую ты только что видел, – моя бывшая жена. Вскоре после того как я отрекся от мира и стал бабаджи, она отправилась в Шри Шантипур, где построила для себя хижину на берегу Ганги. Прошло много времени, и однажды, когда мне довелось прийти в Шри Шантипур, я встретил ее там и спросил, почему она оставила дом. Моя бывшая жена объяснила, что с тех пор как она потеряла возможность служить моим стопам, семейная жизнь перестала ее привлекать, и поэтому она решила поселиться в этом святом месте и жить на подаяние. Промолчав в ответ, я вернулся в Годруму. Некоторое время спустя она тоже перебралась в Годруму и поселилась в доме одного пастуха. Каждый день я сталкивался с ней то здесь, то там, и чем больше я старался ее избегать, тем больше она искала встречи со мной. Сейчас она построила себе ашрам неподалеку и пытается погубить меня, приходя сюда посреди ночи. Теперь обо мне повсюду ходит дурная слава, из-за общения с этой женщиной я практически не могу заниматься бхаджаном. Я позорю семью слуг Шри Кришны Чайтаньи. Я единственный со времен Чхоты Харидаса, кто заслуживает наказания. Сострадательные бабаджи Шри Годрумы еще не наказали меня, но они в меня уже больше не верят.

– Мадхава дас Бабаджи, пожалуйста, будь осторожен, – сказал Лахири Махашая и вернулся к себе в комнату.

Лахири Махашая долго не мог заснуть. Его мучила мысль: «Мадхава дас Бабаджи пал, вернувшись к семейной жизни после формального отречения. Мне не следует здесь оставаться. Даже если я не стану жертвой дурного общения, это, несомненно, испортит мою репутацию, и чистые вайшнавы не станут больше давать мне сокровенные наставления».

Рано утром Лахири Махашая отправился в Прадьюмна-кунджу и, выразив почтение Шри Вайшнаву дасу, попросил его позволения остаться здесь жить. Вайшнав дас сообщил об этой новости Парамахамсе Бабаджи Махашае, и тот разрешил Лахири Махашае остановиться в хижине на краю кунджи. С того дня Лахири Махашая поселился там и договорился с брахманом, жившим неподалеку, принимать прасад в его доме.

Так заканчивается третья глава «Джайва-дхармы», которая называется «Наймиттика-дхарма – то, что следует оставить».